«Седеющее население»

Однако приведенные данные не являются безоговорочными. Для обычного читателя информация согласно которой в 1900 г. продолжительность жизни составляла примерно 55 лет, может означать, что все люди умирали до 60 лет, а это является очевидной чепухой.Продолжительность жизни — возраст, к которому примерно половина рожденных в одно время людей умирает. Другими словами, половина группы живет дольше этого срока (члены группы, которые остались в живых, называются пережившими). Причиной указанной продолжительности жизни в 1900 г. мог быть более высокий уровень детской смертности (т. е. примерно 50% детей умирали, не достигнув совершеннолетия). Если человек выживал в детстве, то мог прожить и более 55 лет.
Продолжительность жизни молодых людей в 1900 г. была значительно меньше, чем сейчас у той же категории населения, но этот разрыв составляет всего 7 лет. В действительности чем старше рассматриваемая группа, тем меньше эта разница, а для 100-летних людей в 1900-м, как и для 100-летних людей в настоящее время, ее вообще нет (Bromley, 1988; Kermis, 1983).
Иначе говоря, чем дольше живет человек, тем меньше современное общество может продлить жизнь дольше срока, который достигался ранее. Более того, нельзя сказать, что у многих людей дополнительные годы жизни проходят счастливо. Уилкинз и Адамс (Wilkins and Adams, 1983), изучая канадские актуарные таблицы, подсчитали, что 75% этого «дополнительного времени» пожилые люди проводят, страдая от одного или более физических недостатков и, следовательно, в дискомфортных условиях. Братберг и др. (Brattberg, Parker and Thorslund, 1996) приводили сходные цифры для 73% пожилых граждан Швеции, которые в свои 70-80 лет страдали от той или иной болезни. Исходя из этих соображений появилось понятие продолжительности активной жизни (т. е. средний показатель оставшихся лет, в течение которых человек еще может вести достаточно активную жизнь). Средний гражданин индустриальной страны может предположить, что по крайней мере последние годы его жизни будут омрачены неизбежной инвалидностью (данные Всемирной организации здравоохранения, 2004). Таким образом, цифры дополнительной продолжительности жизни — что-то из области фантастики: так называемое седеющее население появилось скорее вследствие снижения детской смертности, нежели благодаря «улучшению старения».
Возможно, что распространение теории заболеваемости отражает текущее состояние здоровья многих пожилых взрослых, тогда как ее неприятие отражает то, что следовало бы считать нормой. Фриз приводит весомое доказательство того, что аргументы за теорию заболеваемости неубедительны, но в ее пользу говорят наблюдения исследователей, которые заметили, что доля случаев глубокой инвалидности у пациентов старшего возраста значительно снизилась (Gorin and Lewis, 2004; Laditka and Laditka, 2002). Между тем в других исследованиях не было установлено четкой связи между здоровым образом жизни и сокращением заболеваемости (Hubert et al., 2002).
Однако то, что попытка снизить уровень заболеваемости не удалась, свидетельствует, возможно, не о несостоятельности теории, а о неспособности местных служб здравоохранения достаточно эффективно лечить престарелых больных. Возможно, это указывает на слабые места теории. Поскольку, в сущности, теория заболеваемости — модель того, что должно было бы быть. Безуспешность попыток найти данные, которые бы ее подтверждали, отражает неспособность терапии достигнуть желаемой цели, а не ошибку в предсказании. Это равносильно тому, как если бы сказать, что было бы неплохо, если бы государства ладили между собой. Если при этом страна А начнет войну против страны Б, то это не означает, что теория плоха, а означает то, что эти государства не существовали в соответствии с идеалом (поскольку теория лишь высказывает гипотезу, а не делает предсказание).