Гелиотроп в сундуке

Регуляторы надо искать в той области, где вел исследования Клейтман, прежде чем он с Азеринским сделали свое историческое oткpытие. Это В наши дни об этой области, вернее, о научном направлении, наслышаны многие. А тогда, в конце 40-х — начале 50-х, им занимались единицы. НапраВление называется биоритмологией. Клейтман изучал связи между биологическими часами и деятельностью вегетативной нервной системы. Он пробовал переставить свои биологические часы и для этой цели спускался в подземные пещеры в штате Кентуки, где всегда были постоянная температура, постоянный мрак и абсолютная тишина. Что у него получилось, читатель узнает из главы «Тайны пещер».

Биоритмология ведет свое начало с 1729 года, когда французский астроном Жан-Жак де Мepaн сделал свое историческое открытие. Сделал он его так же, как и Клейтман с Азеринским, слуайно, и относится оно не к астрономии, а к ботанике. Все мы знаем, что у многих растений листья перед заходом солнца складываются и опускаются, а с восходом раскрываются и поднимаются. Но не всем известно, что растения ведут себя так же, будучи изолированы от солнца,- в комнате и в полной темноте. Это-то и заметил де Мepaн.

Опыты де Мepaнa продолжил ботаник Дюамель. Он отнес в винный погреб, где не было даже люка для проветривания, горшок с гелиотропом. Вечером и утром он навещал его, и каждый раз видел, что цветок либо уже спит, опустив листья, либо бодрствует, развернув и выпрямив их. Гелиотроп остался верен своим привычкам и после того, как был помещен в обитый кожей сундук. Как же он узнавал, что пора спать и пора вставать?

Ответа на этот вопрос Дюамель не нашел. Кое-что начало проясняться только через сто лет, когда за дело взялся швейцарский ботаник Декандоль. Днем и ночью шесть ярких ламп освещали мимозу, но та неукоснительно опускала листья на ночь и расправляла их утром. Вот что значит врожденное свойство! Но когда Декандоль стал освещать мимозу только по ночам, а днем лишал света, она приучилась к новому ритму — днем спала, а ночью бодрствовала. Потом, правда, она вернулась к прежним привычкам. Из всего этого следовало, что у растений есть и наследственная память и индивидуальная. И что первая, выражающаяся в приверженности к суточному ритму, сильнее второй.

А что будет с растением, если вырастить его из семян в ненормальном ритме чередования света и тьмы? Усвоят ли сеянцы этот ритм? Усвоили! В опытах голландского ботаника Антонии Клеонхоонте мечевидная канавалия стала жить по 16-часовым суткам (8 часов света и 8 темноты). Но когда ей устроили непрерывное освещение, то есть сплошной день, постепенно вернулась к обычному 24-часовому ритму. Вернее, не вернулась — она ведь никогда в нем не жила и знала только 16-часовые сутки, а, как говорили в старину услышала голос крови.

В ходе самых разнообразных опытов выяснилoсь, что все растения, усваивающие новый ритм, рано или поздно отказываются от него и возвращаются к привычным 24-часовым суткам. Они спят, когда и мы спим, и бодрствуют, когда бодрствуем и мы. Но что побуждает к этому и их и нас? Чтобы понять это до конца, биологам пришлось понаблюдать не только за растениями, но и за животными. И прежде всего за мушкой дрозофилой. Как работают у этой любимицы генетиков, биологические часы?

Иногда мы нуждаемся в консультации и помощи психолога. Обращайтесь!