Коллeкция Калифорнийского Университета

Верить, что сон предсказывает будущее, на это, как мы видим, много причин. Телесные недуги, дававшие о себе знать во сне, сбывающиеся несчастья, образы которых формировались в спящем мозгу под влиянием тревoг и волнений за судьбу близких, оправдывающиеся предчувствия перемен в судьбе, прочные условно-рефлекторные связи, чье случайное происхождение не осознавалось, наконец, присущая всем нам тяга к необычайному и таинственному — разве всего этого недостаточно, чтобы у человечества укрепилась вepа в сны, чтобы им начали придавать, особое значение, чтобы они тесно переплелись с религиозными верованиями, вошли в сюжеты сказок, произведений искусства и, таким образом, стали частью культуры?

Прибавим к списку этих причин еще одно обстоятельство — особенности первобытного мышления, оказавшиеся на редкость благоприятным материалом для построения долговечного фундамента веры в сны. Особенности эти стали изучаться, во второй половине XIX века, когда европейские ученые — географы, этнографы, лингвисты — познакомились с обычаями нетронутых цивилизацией племен.

Один путешественник, вернувшийся из Африки, рассказывал, как однажды к нему пришел туземец, живший от него километров за сто, и скasал: «Ты должен заплатить мнe пеню».- «За что?» — «Мне снилось, что ты убил Moeго раба».- «Но раб-то жив!» — «Жив. Но ты же его убил».

У племени чероки существовал, оказывается, обычай, по которому человек, видевший во сне, что он был укушен змей, должен был подвергнуться тому же лечению, которое применяется при настоящем укусе змеи. Первобытный человек не смешивал, конечно, сновидение с реальностью, но и не придавал разнице между ними никакого значения. Не только сон, но и явь была полна для него мистического содержания. Если он видел во сне себя далеко от того места, где он в тот момент находился, он знал, что это странствует покинувшая тело его душа. Если он видел умерших родных и получал от них советы, он им следовал.Некоторые ученые думают, что в очень далекие времена человек, подобно многим животным, спал несколько раз в сутки, ночью и днем, и сон у него не достигал нынешней глубины и устойчивости. Первобытному человеку, жившему среди постоянных опасностей, нельзя было спать крепким сном. Связь с окружающим миром была у него во время сна теснее, чем в наши дни. Сновидения выполняли главным образом сторожевую роль.
Раздражения, воспринимавшиеся органами чувств, порождали в мозгу образы всевозможных опасностей, и человек время от времени просыпался в состоянии физиологической готовности к обороне или бегству. Возможно также, что сны в те далекие времена не были так сумбурны, как у нас, и в них поввседневная жизнь воспроизводилась более или менее адекватно. Сновидения мало-помалу становились все содержательнее, так как и сама явь становилась содержательнее, и их значение в глазах людей росло.

Сновидение становилось для первобытного человека источником высшего знания и предвидения. Под влиянием такой веры он желал определенных сновидений и умел внушать их себе. Североамериканские индейды разработали целый комплекс приемов искусственного вызывания сновидений. Юноша, желающий увидеть во сне животное, которое должно было стать его личным тотемом, должен был определенное время воздерживаться от мясной пищи и мирских удовольствий, уединиться в особое место и подвергнуть себя разнобразным испытаниям. Один путешественник наблюдал в Южной Бразилии, как вождь индейского племени, готовившегося наутро вступить в бой с другим племенем, обошел всех своих воинов и сказал им, что в эту ночь каждый должен увидеть хороший сон, иначе врага не одолеть.

Традицию эту с успехом продолжает психолог из Калифорнийского университета Патриция Гарфильд. В журнале «Psychology today» («Психология сегодня») она рассказывает, как научилась летать во сне: «Однажды вечером я просто сказала себе: сегодня ночью я полечу. Но в ту ночь, к моему разочарованию, мне ничего не снилось. Повидимому, для проявления результатов самовнушения требуется сравнительно длительный инкубационный период. И вот на следующую ночь сон приснился. Я поднялась над землей не очень высоко, но летела с огромной скоростью. Это было чудесно!»

Добившись успеха, Патриция Гарфильд разработала приемы самовнушения и стала обучать им студентов. Подобные истории успеха впечатляют! Все люди, говорит она, должны получать каждую ночь заряд хорошего настроения. Правда, многие не помнят своих снов. Hе беда! Тем же самовнушением надо заставить себя просыпаться после каждого сновидения. Проснувшись, включайте магнитофон и быстро запишите свой сон на ленту. Сон можно записать и на бумаге, только не надо зажигать яркого света, а то нечаянно разгуляетесь и потом не заснете. Сама она давно уже научилась просыпаться после каждого сна и записывать в темноте его содержание. Она уже собрала огромную коллекцию — более десяти тысяч снов, как сообщает тот же журнал, записано у нее в восемнадцати толстых тетрадях.

Сомнительно, чтобы коллекция доктора Гарфильд была бы кому-нибудь и интересна, кроме нее самой. Возможно, В. А. Поссе как опытный литератор чувствовал это и не находил поэтому в себе особой охоты записывать свои сны. Облекать сны в словa и рассказывать их почти невозможно, говорит Томас Манн в романе «Иосиф и его братья», в основу которого положена известная история из ветхозаветной книги Бытие,- «невозможно потому, что не так важна сама суть сна, сама его фабула,- ее-то именно выразить можно,- как важен его аромат и флюид, тот непередаваемый дух ужаса или счастья; которым он пропитан и которым наполняет душу сновидца еще доллгое время спустя».