Часов однообразный бой

С давних пор людское воображение занимает летаргический сон. Спящая красавица из сказки Перро, Рип Ван Винкль у Ирвинга, пушкинская Мертвая царевна, которая «как под крылышком у сна, так тиха, свежа лежала, что лишь только не дышала», Поток-богатырь у А. К. Толстого — сколько их, проспавших кто года, кто десятилетия, кто века. Спали летаргическим сном не только поэтические персонажи, но и сами поэты: Эпименид из Креты, по преданию, проспал в пещере 57 лет.

Долгий сон сказочных персонажей немногим отличается от летаргического сна пациентов неврологических клиник. Не в пример Мертвой царевне они, конечно, дышат, но дыхание у них такое слабое и сердце бьется так редко и тихо, что и впрямь можно подумать, что они мертвы. В долгом летаргическом сне умственное развитие затормаживается. Одна девочка из Буэнос-Айреса заснула, когда ей было шесть лет, и проспала четверть века. Когда она проснулась, она попросила принести ей кукол. Нередко останавливается и физическое старение. Беатриса Гюбер из Брюсселя проспала 20 лет. Пробудившись, она выглядела такой же юной, как и в далекую пору своего бодрствования. Но чудо длилось недолго; за год она постарела на те же 20 лет.

Читатели, очевидно, слышали о сонной болезни, которую вызывает разносимый мухой цеце микроб трипаносома. Укус мухи можно и не заметить, но через несколько месяцев возникает грозный симптом — ночью человек почти не спит, днем чувствует непреодолимую сонливость. Сонные веретена в картине сна отсутствуют, только дельта-сон и быстрый сон. Благоприятного исхода при этой болезни не бывает.

Сонная болезнь стоит особняком среди разнообразных гиперсомний — чрезмерных сонливостей, вернее, чрезмерного спанья. Чаще всего врачи встречаются с периодическими спячками, возникающими либо из-за органического поражения мозга — черепно-мозговой травмы, опухоли, острой сосудистой недостаточности, уже известного читателям летаргического энцефалита, либо по причинам психического свойства. Длятся спячки от нескольких часов до нескольких месяцев. Одни подобны коме: глубокий сон, из которого человека вывести не удается, глаза закрыты, зрачки сужены, артериальное давление понижено. Спящий постепенно теряет вес, ткани его обезвоживаются… Другие (сомнолетные) ближе к обычному сну: больного можно разбудить, по своим физиологическим надобностям он встает сам, потом засыпает снова. Продолжается этот сон неделю, а то и три.

В нашей практике мы в основном имели дело с психогенными периодическими спячками. В начале века их описывали, непременно связывая с угрожающими для человека обстоятельствами. Сохранились свидетельства, что во время первой мировой войны солдаты внезапно засыпали, и разбудить их не удавалось. То же происходило и с некоторыми жителями прифронтовых городов. От органических спячек психогенные отличаются заметно: у человека сохраняются сухожильные рефлексы, он активно сопротивляется открыванию глаз. Сердце его бьется учащенно, температура тела повышается, ладони влажные, у многих обнаруживаются все признаки невроза.

Иногда врачам попадаются больные с синдромом Клейне-Левина. Это периодическая спячка, осложненная эндокринными н психическими расстройствами. Свойственна она молодым людям в возрасте полового созревания. Синдром можно было бы принять за неглубокую сомнолентную спячку, если бы она не сочеталась с необыкновенной прожорливостью. Просыпаясь, больной набрасывается на все съестное, что попадается ему под руку. В эти мгновения он агрессивен, возбужден, напряжен. Насытившись, он засыпает снова. Приступ может длиться несколько недель и повторяется раз в полгода. Большинство врачей связывают синдром Клейне-Левина с патологией гипоталамуса, который участвует в регулировке и сна, и голода, и агрессии, и половых инстинктов. Возможно также, что во всем виновата врожденная недостаточность лимбикоретикулярной системы, имеющая генетическую природу и проявляющаяся на фоне эндокринных сдвигов. У подавляющего большинства больных спячки с возрастом исчезают.

Многие психогенные спячки вроде тех, что описаны в период первой мировой войны, не что иное, как защитная реакция, восходящая к известным нам древним формам покоя. Налицо своеобразная диссолюция, родственная той, что обнаружена при нарколепсии. Родственная но не идентичная. так как мозговой и психический механизм у обоих заболеваний неодинаков.

Такая же реакция и летаргический сон. Многим случаям такого сна предшествует психическое потрясение.

Когда девятнадцатилетняя аргентинка Мария Teльо услышала, что президент Кеннеди, который был ее кумиром, убит, она заснула и проспала больше семи лет. Аналогичный случай произошел с одним индийским чиновником. Бопалханд Лодха был министром общественных работ в штате Йодпур. В силу каких-то недоразумений его отстранили от дел, он потребовал расследования, но правительство штата медлило. Полтора месяца Лодха жил в состоянии постоянного душевного напряжения, а затем впал в летаргический сон. Сон длился семь лет, с 1944 по 1951 год. Все годы Лодха лежал как мертвый, ни разу он не открыл глаз и не сказал ни слова. Его кормили через резиновые трубки, вставленные в ноздри, впрыскивали ему витамины, массировали мышцы, и чтобы не было застоя крови, каждые полчаса меняли положение тела. Неизвестно, сколько бы он спал, если бы не заболел малярией. В первый день приступа температура у него поднялась до сорока градусов, на следующее утро упала до тридцати пяти. В этот день бывший министр начал шевелить пальцами. Вскоре он открыл глаза, а через месяц уже мог поворачивать голову и самостоятельно есть. Зрение вернулось к нему лишь через полгода, окончательно он пришел в себя через год, а спустя шесть лет, в 1957 году, отпраздновал свое семидесятипятилетие.

Одних шок повергает в спячку, других, наоборот, лишает сна. Как-то в газетах промелькнуло собщение о пожилом иракском рабочем Абд Сам Мусе, который не спит 30 лет,- с того самого дня, когда в автомобильной катастрофе у него погибли мать и сын. Рекордсменов по части бессонницы во всем мире немало — десятки, может быть, даже сотни. Более 30 лет провела без сна андалузская крестьянка Инес Паломита Фернандес. Она обращалась ко всем врачам, к каким только могла, перепробовала все снотворные — все понапрасну. Ночи она проводила за шитьем и чтением журналов. Усталости она, как и Муса, не чувствовала никакой. И никаких психических потрясений за нею не числилось. Когда бельгийскому таможеннику Жоржу Мазюи было 38 лет, он стал плохо спать, хотя жизнь его текла так же гладко, как и прежде. Чтобы заснуть, он начал считать в уме овец — не помогло. Постепенно он увлекся более сложными вычислениями. Врачи только разводили руками. И вот Мазюи, уже пожилой человек, спит всего по два часа в сутки, а все остальное время занимается извлечением корней и возведением в степень.

Но действительно ли не спят Муса и Инес? Тысячи людей заверяют врачей, что они не смыкают глаз, но электроэнцефалограмма показывает, что это не так. Пьерон говорил: «Не спит никогда тот; кто спит постоянно». Кроме тoгo, люди, не смыкающие глаз, могут спать ночью понемногу и дремать незаметно для себя днем. Мы специально обследовали людей, которые утверждают, что они никогда не спят. И что же? Их сон длился не меньше 5 часов! Не так уж много, но все-таки… Часто, таким образом, длительность сна — вопрос его субъективного восприятия. Вот почему мы против употребления в медицинской и популярной литературе термина «бессонница». Оставим его в основном бытовой разговорной речи и художественной литературе. Нам же больше подходит «расстройство сна». Есть люди, которых это расстройство совсем не тяготит, они даже рады ему; они считают, учат языки или просто уносятся на крыльях воображения. Пруст рассказывает, что в юности он мгновенно засыпал с книгой и в течение получаса как бы продолжал размышлять над прочитанным, но это были не истинные размышления, а уже знакомые нам «мысли». «Мне казалось,- пишет он,- что я сам являюсь тем, о чем говорила книга: церковью, квартетом, соперничеством Франциска I и Карла V». А затем наступало пробуждение, и он бодрствовал до рассвета. «Я спрашивал себя, который может быть час; до меня доносились свистки поездов… и, отмечая расстояние, подобно пению птицы в лесу, они рисовали мне простор пустынного поля, по которому путешественник спешит к ближайшей станции; и глухая дорога, по которой он едет, запечатлеется в его памяти благодаря возбуждению, которым он обязан незнакомым местам, непривычным действиям, недавнему разговору и прощанию под чужим фонарем, все еще сопровождающим его в молчании ночи, и близкой радости возвращения… »

Но таких счастливцев, как Пруст, мало; всех нас отсутствие сна тяготит, полжизни готовы мы отдать за крепкий сон. Перебирай в памяти что угодно, бери любую книгу, хочешь — самую увлекательную, хочешь, наоборот, скучную, а в голове все гвоздит одна мысль: заснуть больше не удастся, завтрашний день пропал. И тоска какая-то особенная охватывает душу. Как сказано у Тютчева:

Часов однобразный бой —

Томительная ночи повесть!

Язык для всех равно чужой

И внятный каждому, как совесть.

Даже маленькие дети страдают, когда сон не приходит,- но взрослые об этом не знают, потому что дети еще не умеют толком пожаловаться и объяснить, что с ними происходит. А им мешают спать то прорезывающиеся зубы, то колики в животе, то боязнь темноты. А уж о стариках — и пожилых людях -говорить нечего. На плохой сон они жалуются постоянно.