Что кроется за КГР?

Быстрый сон с его парадоксами настолько увлек всех, что на медленный долго не обращали внимания. Он был чем-то вроде фона для быстрого; подобно бодрствованию, он подразумевался сам собой. Но вот однажды очередную партию добровольцев несколько ночей подряд лишали предутреннего быстрого сна. В восстановительную ночь экспериментаторы с удивлением обнаружили, что взять реванш желает отнюдь не быстрый сон, а медленный, точнее, самая глубокая его стадия — дельта-сон. Доля быстрого сна увеличилась у добровольцев лишь на следующую ночь. Выходит, дельта-сон не только граничит с быстрым сном, но он еще и связан с ним функционально. Страдает один — страдает и другой.

Различия между медленным сном и быстрым были хорошо известны. У медленного четыре ярко выраженные стадии, у быстрого — одна. В медленном глаза двигаются плавно, а потом совсем замирают, в быстром — находятся в непрестанном движении. Медленному свойственна одна вегетатика, быстрому — другая. В быстром снятся сны, в медленном в лучшем случае проносятся «мысли», а то и ничего не проносится. Если нас случайно разбудят посреди медленного сна, допустим в стадии сонных веретен, мы будем чувствовать себя намного хуже, чем после пробуждения из быстрого сна. Вот тут и слышим мы иронический вопрос: «Не с той ноги встал?» Можно проспать дольше, но чувствовать себя невыспавшимся, если проснешься неудачно — в начале или в середине цикла. Дело, вероятно, в незавершенности определенных нейрохимических циклов, присущих медленному сну, что и сказывается неблагоприятно на работоспособности и на общем эмоциональном состоянии. У быстрого же сна, как мы знаем, своя химия, не столь опасная для пробуждения.

В то же время обе эти химии неразделимы, и одна как бы вытекает из другой. Медиатор быстрого сна, норадреналин, синтезируется во время медленной фазы, а при разрушении ядер шва, содержащих серотонин, приходят в беспорядок и медленный сон и быстрый. Электростимуляция ретикулярной формации вызывает быстрый сон лишь на фоне медленного. По всему видно, что обе фазы, несмотря на все свои различия, принадлежат к единой сбалансированной системе.

Быстрый сон неразрывно связан со сновидениями. А какая психическая деятельность свойственна медленному сну и есть ли она у него? Должна быть! Ведь если между обеими фазами существует химическая, физиологическая и функциональная взаимозависимость, они должны быть связаны и психически. Установив эту связь, мы, быть может, лучше поймем, для чего предназначен медленный сон, а заодно и внесем дополнительную ясность в наши представления о быстром.
 
Сны о заброшенных городах

Помните, мы говорили о «мыслях», сопутствующих медленным движениям глаз в стадии сонных веретен? Эта психическая деятельность налицо: о «мыслях» говорит больше половины всех испытуемых. Кроме того, есть очень много людей, у которых «мысли» медленного сна немногим отличаются от ярких образов быстрого сна. Во-первых, — это те, кто любит поговорить во сне. Кстати, три четверти всех ночных разговоров и бормотаний приходится на медленный сон и лишь четверть на быстрый. Во-вторых, это те, у кого в жизни воображение небогатое. Им во время медленной фазы снятся не вялые и близкие к реальности «мысли», а настоящие сны, сложные и фантастические, справедливость торжествует хотя бы во сне! И наконец, лица, страдающие расстройствами сна. Неврологи получали от них содержательные отчеты о сновидениях не посреди быстрого сна, а посреди медленного, причем в самом начале ночи, когда медленному сну быстрый еще не предшествовал.

Такова стадия сонных веретен. А как обстоит дело со стадиями дельта-сна? На первый взгляд это прибежище лунатиков и сомнамбул (что, впрочем, одно и то же). Если лунатику прикрепить к голове электроды и связать их с электроэнцефаллографом, то в разгар его акробатического трюка или прогулки по крыше будет зарегистрирован либо дельта-ритм, либо альфа-ритм, но альфа-ритм особый, не подавляемый никакими внешними раздражителями и не исчезающий даже при открытых глазах. Такой альфа-ритм бывает еще и у загипнотизированных.

Если человека, который разговаривал в быстром сне, разбудить и спросить, что ему снилось, совпадение между тем, о чем он говорил во сне, и что снилось, будет полное. Разбудите его в дельта-сне, если он продолжал разговаривать, и спросите снова. Если он вспомнит свой сон, совпадения либо не будет совсем, либо оно окажется ничтожным. Так что же, видим мы сны в дельта-стадиях, но не помним их из-за того, что сны эти протекают при особых условиях, не связанных с движениями глаз и не позволяющих образам этих снов ясно отпечатываться в сознательной памяти, или никаких снов мы не видим, а все, о чем рассказываем, не что иное, как воспоминание о видениях быстрого сна или о «мыслях» сонных веретен?

Трудно дать на этот вопрос твердый и решительный ответ. С сонными веретенами все ясно. Ясно и с первой стадией медленного сна — со стадией дремоты. Она тоже часто бывает наполнена «мыслями», а иногда и подлинными сновидениями: ритм дремоты похож на ритм быстрого сна. И только дельта-сон стоит особняком. Редко кто помнит, что с ним происходит в дельта-сне; в 70 случаях из 100 люди вообще отрицают какую бы то ни было психическую деятельность в это время — ни снов, ни мыслей, ни даже смутных ощущений. С другой стороны, отрицает же половина людей свои бесспорные сновидения. Отрицание может относиться не к факту, а к его восприятию.

Но даже если редкие воспоминания о сновидениях в дельта-сне на самом деле относятся к быстрому сну, мы все равно видим две несомненные вещи — связь между двумя фазами в сфере памяти и психическую деятельность, пусть даже и ограниченную одними воспоминаниями. Перед нами единая система, а не две формы жизни, как до сих пор кажется некоторым исследователям. Да и ограничивается ли эта деятельность одними пассивными воспоминаниями? Динамика вегетативных явлений свидетельствует о другом. В. С. Ротенберг и Н. Н. Яхно обнаружили, что у здоровых людей характерное для засыпания уменьшение частоты пульса доходит лишь до конца стадии сонных веретен. Как только на сцене появляются дельта-волны, сердце начинает биться все чаще и чаще, к концу же дельта-сна частота пульса достигает предела. Сходную динамику обнаруживает и кожно-гальваническая реакция. В состоянии спокойного бодрствования она выражена очень слабо, в минуты волнения — сильно. Когда человек засыпает, она исчезает совсем и появляется лишь вместе с дельтаритмом. В четвертой, самой глубокой стадии медленного сна, она уже не прекращается ни на секунду. Но вот после краткой промежуточной стадии, похожей на дремоту, наступает быстрый сон с его сновидениями. И что же? КГР выражена; но она не непрерывна; она появляется лишь время от времени, совпадая в основном с резкими вспышками быстрых движений глаз. Если человека разбудить после такой вспышки, он расскажет об эмоционально насыщенном сновидении. Это понятно. Но почему КГР бывает даже иногда сильнее в дельта-сне, чем в быстром сне? В дельта-стадии ведь нет сновидений или, во всяком случае, мы их не ощущаем. Что же мы там переживаем?