Затоваренный склад

Снова на сцену выступает информационная теория. Теперь она уже не так простодушна и уязвима, как прежде. Она опирается не только на общие соображения, вроде того, что кошелек непосредственной памяти не резиновый или что для нормального переваривания пищи надо время от времени останавливать процесс жевания. В ее расспоряжении все данные о быстром сне и о медленном, об их различиях и взаимосвязях.

После того как неврологи научились лишать человека быстрого сна и благодаря этому многое узнали про быстрый сон, они решили проделать то же самое и с медленным. Но как отделить его от сна вообще, если весь сон на три четверти медленный? Лишить человека быстрого сна легко: побежали по электроэнцефалограмме ритмы быстрого сна, заметались глаза — буди. А тут когда будить? Человека можно по-настоящему лишить только глубокого дельта-сна, подбуживая его звуковыми сигналами не настолько сильными, чтобы он проснулся, но достаточно ощутимыми, чтобы перевести его в стадию сонных веретен или дремоты.

На лишение дельта-сна человек реагирует точно так же, как и на лишение сна вообще: после двух-трех ночей, проведенных под аккомпанемент звуковых подбуживаний, у него снижается работоспособность, он ощущает усталость и делает ошибки при выполнении задач, требующих тонкости анализа и быстроты реагирования. Сходство реакций на сплошную бессонницу и на лишение дельта-сна свидетельствует о том, что дельта-сон — главнейший сон. Самое основное в этих реакциях — физическое истощение. Значит, дельта-сон прежде всего выполняет восстановительную функцию — дает организму обыкновенный физический отдых. Уж что-что, а физическое утомление — не иллюзия; нет человека, которому оно было бы незнакомо. Из этого, в сущности, и исходила энергетическая теория — самая простая из всех теорий сна.

Но каким же образом способствует физическому отдыху и накоплению сил эмоциональное возбуждение, которое недвусмысленно демонстрирует нам усиливающаяся в дельта-сне кожно-гальваническая реакция? А всплески эмоциональной активности в быстром сне? Разве это похоже на накопление энергии? Это же чистейший ее расход! А ночные кошмары, непосредственно со сновидениями не связанные и тоже возникающие в дельта-сне?

И все же это не расход энергии, а ее накопление. За внешней картиной расхода кроется совершенно противоположное — восстановительные процессы. Они-то и находят отражение в картине «вегетативного оживления». Поддерживается это «оживление» и подспудной подготовкой к сновидениям, к быстрому сну. Налицо глубинная работа психики, единый психический процесс, в котором (как и в период бодрствования) участвуют эмоции — разведчики рассудка, дающие первую, не осознаваемую еще оценку всякому впечатлению, всякой пришедшей в голову мысли или воспоминанию. А раз эмоции, то присутствие КГР более чем естественно.

Говоря о роли медленного сна, особенно его дельта-стадий, необходимо упомянуть исследования наших сотрудников А. А. Сидорова, Т. С. Елигулашвили и В. В. Куликовского. Первые двое изучали воздействие физических нагрузок на сон, последний — воздействие умственных. Физическую нагрузку испытывали молодые мужчины, занимавшиеся в основном умственным трудом и далекие от регулярных занятий спортом. Заключалась эта нагрузка в длительной (120 минут) езде на велоэргометре. Если дело происходило днем, на структуру сна это почти не влияло, если же вечером — влияло заметно. Общая продолжительность сна увеличилась у испытуемых в среднем на 36 миинут, стадия дремоты стала короче, время засыпания тоже, а самая глубокая стадия медленного сна (вторая стадия дельта-сна) стала еще глубже. Наиболее заметные сдвиги произошли в первом цикле «медленный сон — быстрый сон». Сам цикл удлинился с 99 минут до 130, доля дремоты в нем уменьшилась, а доля глубокого дельта-сна увеличилась.

А вот к чему привела умственная нагрузка. Опыты с нею проводились после рабочего дня. Молодых здоровых мужчин подвергали разнообразным — психометрическим тестам — на внимание, на запоминание, на творческое мышление. И снова главным действующим лицом оказался дельта-сон. Доля более глубокой его стадии увеличилась, но не за счет дремоты, как в первом случае, а за счет сонных веретен. Интересно, что на сей раз удлинился не первый цикл, а второй. По многим показателям было видно, что после умственной нагрузки чуть-чуть усиливается работа активирующих систем. Не занимались ли люди даже во сне оценкой своей интеллектуальной деятельности?
Интересна и полна глубокого смысла структура сна после стрессовых воздействий (изучались в нашей лаборатории М. С. Муртазаевым и Т. Г. Воскресенской). Незадолго до сна испытуемым предлагали специальные вопросы, подобранные с учетом их профессии, интересов и общей эрудиции. Оценки они получали независимо от качества ответов, так что у всех было задето самолюбие и наличествовала реакция, называемая в психологии аффектом неадекватности. С этим аффектом испытуемые ложились спать, и сон у них был неважным. Никак не могли успокоиться активирующие системы, электроэнцефалограмма то и дело, регистрировала дремоту и даже бодрствование. Самая глубокая стадия медленного сна (вторая стадия дельта-сна) сократилась, но лишь в первом и третьем циклах. Второй цикл оказался даже глубже, чем до стресса. И так же, как при физической и умственной нагрузке, совершенно не затронут был быстрый сон.

Активационные механизмы подавили здесь дельта-сон.
Но это едва ли не единственный случай, когда внешнее воздействие взяло над ним верх. Обычно верх берет дельта-сон, демонстрируя свою особую роль в жизнедеятельности организма. Роль эта адаптивная, компенсирующая:

любое чрезмерное воздействие на организм дельта-сон стремится сгладить, уравновесить, погасить. И если стресс подавляет вдруг его, то это прежде всего означает, что он, дельта-сон, самым энергичным образом реагировал на вторжение нежелательного аффекта. Недаром когда человек попадает в хронический стресс, дельта-сон у него увеличивается — отвоевывает и прежние свои позиции, и как бы укрепляется на новых рубежах. Меняются условия существования, меняется и поведение человека, и в этих переменах дельта-сон — непременный участник.

Человек может провести месяц за письменным столом, может на сенокосе, а может и на курорте — итог будет один: если его дня на три полностью лишить сна, то в первую же ночь, когда он уляжется спать, прежде всего начнется возвращение дельта-сна, а уж потом быстрого. И любая нагрузка компенсируется увеличением доли дельта-сна.
Всякому здравомыслящему человеку понятно, что задача у дельта-сна шире, чем просто восстановление сил. Все зависит от того, что мы будем подразумевать под словом «восстановление». Так говорят сторонники информационной теории в ее последней модификации, и мы не можем не согласиться с ними. Информационная теория нисколько не противоречит энергетической концепции восстановления, ибо переработка информации во сне не подменяет собой переработку во время бодрствования, а дополняет ее. Восстановление в широком значении этого слова — это не покой и пассивное накопление ресурсов, вернее, не только покой, которого у нас во сне достаточно, но прежде всего своеобразная мозговая деятельность, направленная на реорганизацию воспринятой информации. После такой реорганизации и возникает у нас ощущение свежести и отдыха, свежести как физической, так и умственной. Такое же ощущение бывает у нас и после хорошей утренней зарядки. Строго говоря, зарядка — это ведь тоже расход сил и энергии, но так как расход этот особым образом организован, он превращается в приход, в заряд, оттого и название — «зарядка».

К концу дня наш мозг напоминает затоваренный склад. На складе неразбериха, им уже трудно пользоваться. Надо на время закрыть его и навести в нем порядок. Этой цели и служит сон. Кстати, на наведение порядка всегда приходится затрачивать какую-то энергию: само собой ни чего не делается. «Из всех нормальных процессов ближе всего к непатологическому очищению сон,- говорит Норберт Винер в «Кибернетике».- Часто наилучший способ избавиться от тяжелого беспокойства или умственной путаницы — переспать их». Под очищением Винер, конечно, подразумевает не нейтрализацию гипнотоксинов, не отсеивание «лишней информации» и не забвение причин беспокойства; об этих причинах мы помним и наутро. Винер, как и мы, надеется на то, что к утру наши проблемы станут яснее и путаница распутается, а если и не станут, то голова прояснится наверняка. Утро вечера мудреннее, говорим мы, откладывая окончательное решение на завтра. Размышления над занимающими нас проблемами продолжаются, бывает, и во сне; благодаря отсутствию внешних помех они, быть может, становятся, продуктивнее. Происходит это бессознательно, помимо воли человека. В большистве случаев никто не ожидает от сна ответа на какие-то вoпpocы, а просто ощущает необходимость в очищении от умственной путаницы и от накопившихся за день смутных и порой тревожных эмоций.

В любом случае восстановление все равно налицо — восстановление душевного равновесия, восприимчивости, внимания. И разумеется, восстановление физических сил, а также внутренних кирпичиков — белков. Информационная теория готова признать все, даже гипнотоксины, разумеется, в их сегодняшней трактовке, о которой речь еще впереди, но при условии, если во главе будет поставлена психическая деятельность, имеющая целенаправленный характер.

Еще недавно кое-кто из сторонников энергетической теории считал, что сновидения лишены какого бы то ни было значения, что это всего лишь побочный результат нейрофизиологической активности. Но вот было установлено, что если искусственно подавлять их, они будут проникатъ в медленный сон или воплощаться в галлюцинации. В защиту сновидений выступили и неврологи. В коннце концов «энергетики» согласились с тем, что сны необходимы и что быстрый сон и психическая активность — синонимы. Но медленный сон они вce еще хотят оставить себе; медленный сон, говорят они, это другое дело, это перерыв, полное отключение, отдых, и больше ничего. «Мысли», пpоносящиеся в стадиях сонных веретен и дремоты,- не более чем случайные воспоминания о том, что приходило в голову накануне. Но отчего же так активизируются наши эмоции во время дельта-сна? Отчего мы так взволнованы и на что так бурно реагируем? Не только же на синтез белков или на нейтрализацию «продуктов усталости»! Логичнее предположить, что реагируем мы на свои впечатления, мысли и чувства, что в дельта-сне мы заняты их оценкой, классификацией, упорядочиванием и подготовкой к окончательной обработке и отделке, происходящей во время быстрого сна? И не потому ли мы отзываемся на нехватку дельта-сна так болезненно?