Первичная форма жизни
Удивительно, как много времени проводят животные в каталептическом покое № 1: карликовый сомик около 30 процентов суток, болотная черепаха — около 45, а травяная лягушка — целых 60 процентов! Да, это не первичный сон, а поистине первичная, основная и излюбленная форма жизни! Не гнушаются каталепсией и птицы: куры отводят ей 18 процентов cутoк, а совы — 25 процентов.
Все думают, что совы днем спят, а это они не спят, а «находятся в покое», спят же они нормальным, электрографически выpaжeнным сном в основном ночью, а бодрствуют в сумерки и тоже ночью. Некоторые млекоопитающие тоже склонны к каталепсии: кролики и морские свинки пребывают в ней в общей сложности 5 процентов суточного времени — больше часа!
Древнейшая форма существования, покой № 1, сочетается у птиц с «новейшими» формами — медленным и быстрым сном. У курицы быстрый сон занимает пять процентов времени; кто поумней да похитрей отводит ему, еще больше. По мнению некоторых исследователей, быстрый сон сформировался у тех представителей животного мира, у которых была хорошо развита зрительномоторная система. Как бы то ни было, зачатки быстрого сна можно заметить и у рептилий, и у амфибий, и даже у рыб. Проявляются они на электроэнцефалограмме в виде периодических всплесков ритмов бодрствования на фоне общей картины первичного сна и выполняют, по мнению эволюционистов, в числе прочего функцию подбуживания — не дают лягушке или черепахе заснуть вечным сном. Между «настоящим» сном теплокровных и «ненастоящим» холоднокровных существует очевидная преемственность, или родство.
Когда рептилии или амфибии переходят от бодрствования к покою, у них замедляются пульс и дыхание. У нас происходит то же самое. Все мы, — от рыб до приматов, возвращаемся иногда во сне к древним формам реагирования, повторяя, подобно эмбриону, филогенез, но только в поведении. Рыбы совершают стереотипные движения хвостом, такие же, какие они совершали миллионы лет назад, лягушки — движения задними лапками, черепахи — роющие движения головой и передними лапками: когда-то они были роющими животными. Мы часто принимаем ту позу, в которой были в утробе матери, и нам снятся порой мамонты и динозавры. Когда же у нас разлаживается что-то в психике, подчеркивает Карманова, мы охотно впадаем в состояние каталепсии и кататонии — прячемся в покой № 1 и покой № 2.
На заре жизни природа предложила своим созданиям несколько форм приспособления к меняющимся обстоятельствам. Главным таким обстоятельством, особенно на суше, была смена дня и ночи, света и тьмы, и первые существа стали подлаживаться к ней: выработалась реакция на свет, реакция на тьму и состояние, необходимое для активного воздействия на среду, для добывания пищи, состояние, которое мы называем бодрствованием.
У расспространившихся по суше позвоночных возникла потребность в периодическом расслаблении мышц шеи и конечностей. Предназначенные к энергичному преодолению земного притяжения, они должны были научиться как следует отдыхать и набираться сил. Ни восковидная гибкость дневного покоя № 1, ни тем паче одеревенение сумеречного покоя № 2 такого отдыха не давали. Тогда появился ночной покой № 3 с его расслабленным мышечным тонусом и своеобразной электрической активацией в виде ритмов бодрствования — прародитель нашего двухфазного сна и еще одного патологического состояния — катаплексии, о которой речь впереди. Первичный сон, то есть покой № 1 и № 2, возник у позвоночных, как полагает Карманова, около 300 миллионов лет назад, а промежуточный — 250 миллионов лет назад, в пермский период, когда господствовали рептилии и формировались млекопитающие, похожие на рептилий. Затем, oкoлo 200 миллионов лет назад, возник медленный сон, а еще через 50 миллионов лет к нему присоединился быстрый. Тогда, во второй половине мезозоя, по земле бегали сумчатые, а меж деревьев летали первые птицы.
Сперва, как мы видим, были не сон и бодрствование, а покой и активность. Самая простая и естественная альтернатива: животное либо что-то делает, либо ничего не делает. Третьего не дано. Теперь-то мы можем сколько угодно твердить, что сон это не бездеятельность, так как во сне, мол, работают все органы, все клетки, даже само сознание чуть-чуть работает, и все-таки сон это по преимуществу бездеятельность, отсутствие поведения. Во сне мы ничего не делаем. Не делаем, даже когда бродим в качестве лунатиков по карнизам. Во сне с нами делается, с нами происходит. А мы спим. Мы находимся в покое.
С вашей бессонницей справится психолог.